Последнее, что преподносят Burberry незадолго до начала представления он закрывал высокие бронзовые бархатные занавески, обрамлявшие палатку. Это был простой, но драматический шаг: он отключил серое январское небо над Кенсингтонскими садами и заблокировал то, что определяло коллекции Кристофера Бейли на протяжении нескольких сезонов: погоду.
Эта одержимость побочными продуктами уникального климата Британии (водонепроницаемыми плащами и зонтиками, куртками и капюшонами и прочной зимней вязкой) привела к изысканной, роскошной эстетике, которая, как оказалось, имела как родной город, так и широкую универсальную привлекательность. Так что было интересно наблюдать, как Бейли меняет направление с коллекцией под названием «Классическая богема», которая сильно изменила настроение в помещении. Вдохновленный модным декадансом, ознаменовавшим собой конец бурного роста мужской одежды шестидесятых, выставка добавила совершенно новые поверхности и детали к существующей палитре лейбла: выцветшие гобелены с цветами, плюшевые леопардовые принты, насыщенный бархат, одеяла с толстой бахромой и т. Д. мерцающее зеркало Раджастхана работы. Во многих смыслах это было возвращение Бейли к ранним дням работы в Burberry, когда он перевел чувственность семидесятых, когда он работал с Томом Фордом в Gucci, в более невинный и добродушный ретро-стиль. На этот раз разница в том, что за прошедшее десятилетие Burberry стала всемирным синонимом британской роскоши - и отделка была усилена, чтобы отразить это ощущение максимального, беззастенчивого богатства. И поэтому, несмотря на то, что снаружи занавешенной палатки Бейли лил дождь, внутри все было идеально - вплоть до финала, когда потолок взорвался, осыпая как моделей, так и публику ослепительным серебряным дождем.
51.507351-0.127758